И вот он долгожданный
Эпилог
как и обещала к своему дню рождения)))
тыкНе пиши «The end», я придумаю Happy end.
Первый урок зелий во многом взят из книги Роулинг.
Кому не нравится флафф и розовые сопли лучше остановиться на 19 главе.
Спасибо всем, кто верил в меня, кто ждал и дождался.
Профессор зельеварения Северус Снейп летел к себе в подземелья. Развевающаяся, словно крылья, черная мантия придавала ему сходство с летучей мышью и наводила ужас на студентов, по какой-то либо причине оказавшихся в коридорах Хогвартса после звонка.
Проффесор был доведен до крайней точки кипения: начало учебного года, сдвоенный урок Слизерин-Гриффиндор, первый курс. А директору не терпелось провести с ним воспитательную беседу по поводу его методик преподавания.
В гулкой тишине подземелий звук его шагов звучал устрашающе. Резким ударом маг отворил дверь и стремительно прошел в аудиторию.
- На моих уроках не будет дурацких взмахов волшебной палочки и глупых заклинаний.
Северус знал, что первое впечатление от этого урока останется в памяти этих лоботрясов навсегда, и потому довольно ухмыльнулся. Молниеносное движение. Плащ летит параллельно полу. Ученики не могут оторвать от него заворожено-испуганного взгляда. Снейп замер у кафедры и выдержал небольшую паузу для еще большего эффекта.
- Так вот, я не надеюсь, что вы оцените такую тонкую науку и точное искусство, как приготовление зелий. Однако тех немногих, - учитель обвел взглядом класс, останавливаясь на лицах слизеринцев, - избранных я постараюсь научить, как околдовать разум и обмануть чувства. Я расскажу, как разлить по бутылкам известность, как заварить славу и даже как закупорить смерть.
В классе воцарилась звенящая тишина — явный признак того, что он добился нужного эффекта: теперь эти тупологовые создания будут внимательно слушать каждое его слово на протяжении долгих семи лет.
Снейп бросил холодный взгляд на студентов и еле сдержал тяжелый вздох: в первом ряду сидели три первокурсника-гриффиндорца: зеленоглазый мальчик с темными взъерошенными волосами – Поттер; рыжий - естественно Уизли, а рядом маленькая девочка с копной пышных каштановых волос. Его охватило стойкое чувство déjà vu[1] . Северус на мгновение задержал дыхание и начал перекличку.
После того, как знакомство с учениками было закончено, в классе воцарилась тишина. Девочка с «вороньим гнездом» на голове в нетерпении ерзала на краешке стула, словно ждала момента, чтобы доказать, что уж она то не принадлежит к числу болванов, не способных освоить сложную науку зельеварения. Но взгляд учителя был прикован к мальчишке в очках с первого ряда, который казалось, совершенно не проникся все серьезностью момента.
- Поттер! – резко сказал Снейп. - Что я получу, если добавлю порошок корня златоцветника к настою полыни?
- Порошок чего, к настою чего? - гриффиндорец бросил взгляд на рыжего друга, но тот тоже не знал ответа.
Девочка с каштановыми волосами вскинула руку.
- Я не знаю, сэр, - ответил мальчик.
Губы Снейпа скривились в усмешке. Он сознательно игнорировал дрожащую руку «Мисс-знаю-все-на-свете».
- Попробуем еще раз. Поттер, куда бы ты направился, если бы я попросил тебя достать мне безоаровый камень?
Девочка тянула руку так сильно, что еще чуть-чуть и взлетела бы, но у Поттера не было даже смутной мысли, что такое безоаровый камень. Он пытался не смотреть в сторону слизеринцев, которые тряслись от смеха.
- Я не знаю, сэр, – пробормотал он, стараясь не смотреть в холодные черные глаза Мастера Зелий.
Оставшееся время урока Снейп потратил на постоянные придирки к Поттеру и полное игнорирование высоко поднятой руки юной гриффиндорки, готовой ответить на любой вопрос учителя.
После ужина Северус занялся составлением плана занятий старших курсов, который должен был быть предоставлен директору еще до начала учебного года. На утренней «разборке», то бишь планерке, Снейп был предупрежден, что если не сделает план сегодня, то педсовет вечером закончится для него плачевно.
До «вечерней порки» осталось не более часа, и Снейп полностью прогрузился в работу, как вдруг раздался тихий стук в дверь.
— Войдите, — прошипел маг, недовольно скривившись.
Дверь осторожно приоткрылась, и в кабинет медленно вошла та гриффиндорка-первокурсница, которая так раздражала его на уроке, своей вечно поднятой рукой. Девочка сделала несколько шагов по направлению к столу, за которым сидел учитель, и замерла в нерешительности.
- Ну-с, зачем вы явились мисс? – сказав это, Снейп одарил девочку мрачным взглядом.
- Профессор… сэр… - промямлила гриффиндорка.
- Я жду, мисс. Говорите или убирайтесь, – процедил маг сквозь зубы.
С едва заметной ухмылкой он медленно поднялся из-за стола и подошел к девочке на расстояние вытянутой руки.
Гриффиндорка низко опустила голову, и учитель не мог видеть ее лица, но ее волнение выдавали маленькие ручки, судорожно теребившие край мантии.
- А я слышал, что в Гриффиндор трусов не берут, - язвительно заметил Снейп.
Услышав эти слова, девочка подняла глаза и встретилась взглядом с профессором. Несколько секунд длилась немая дуэль, как вдруг что-то в лице Снейпа дрогнуло, взгляд потеплел, заметив это, девочка сделала маленький шажок вперед.
- Я не виновата, сэр, - голос ее еще дрожал, но в глазах уже плясали чертики. – Шляпа не спрашивает студента, на какой факультет он желает поступить, - девочка притворно всхлипнула.
- А еще говорят, что однажды первокурсник сумел убедить ее не распределять его в Слизерин, - пробурчал Снейп.
- Но, папа… - начала было девочка, но увидев хмурый взгляд, тут же поправилась, - профессор Снейп, Шляпа не спрашивала меня, на какой факультет хотела бы я. Если бы она спросила, я обязательно выбрала бы твой.- С этими словами девочка обняла отца и, спрятав лицо в широких складках его мантии, тихо прошептала: - Ты же знаешь, как я люблю тебя, папа.
- Лиззи, - строго произнес Северус, - ты забыла правила? В школе я тебе не «папа», а «профессор Снейп».
- Хорошо, папа профессор Снейп, - Лиззи подняла голову и хитро улыбнулась. – Но ты ведь больше не сердишься на меня? и не будешь третировать моих друзей, не будешь снимать баллы с Гриффиндора только потому, что твоей дочери посчастливилось там учиться?
Северус страдальчески закатил глаза и тихо застонал.
- Папа, ну не нужно так убиваться, - игнорируя просьбу отца соблюдать субординацию, продолжила девочка. – Твой сын обязательно будет учиться в Слизерине. Ой! - Лиззи оторвалась от отца и зажала себе рот ладошками.
- Что?! Мой сын?! – вскрикнул Северус, схватив дочь за плечи и легонько встряхнув ее.- С чего ты это взяла?! Рассказывайте всё, что знаете, мисс Снейп!
Девочка, все еще прикрывая руками рот, лишь промычала в ответ, мотая при этом головой в знак протеста.
- Я еще раз спрашиваю, мисс, что вам известно?! – прорычал Снейп.
- Я обещала маме … она сама хотела всё тебе рассказать… - всхлипнула Лиззи.
- Когда ты узнала? – уже мягче спросил Северус, видя, что дочь не на шутку испугалась.
- Три дня назад. Мама сказала, что сообщит тебе в воскресенье за ужином, когда мы все будем дома… и дядя Гэлнор приедет.
- Ну, конечно, без ваших эльфийских штучек здесь не обошлось, - проворчал Снейп, но сердце его радостно забилось, а по телу разлилось тепло и ощущение безграничного счастья. Он крепко обнял дочку и поцеловал ее в лоб.
- Папа, ты же не скажешь маме, что я сказала. Она хотела сделать тебе сюрприз, - жалобно простонала девочка.
- Не скажу. А теперь иди к себе, - Северус ласково погладил дочку по голове и мягко подтолкнул ее к дверям. - У меня еще море дел.
- До свидания, папа … профессор Снейп, - тут же поправилась Лиззи, увидев, что отец снова нахмурился.
Как только дверь за дочерью закрылась, Северус вернулся к составлению учебных планов. Но ему никак не удавалось сосредоточиться: буквы и цифры прыгали перед глазами, танцуя какой-то немыслимый танец, сердце пело, а губы сами непроизвольно растягивались в блаженной улыбке. У него будет сын. Они так давно мечтали о втором ребенке, но комедики из Святого Мунго не давали им не единого шанса. После того, что случилось с Гермионой в Ардис Хэлгэайни, было чудом уже то, что она смогла выносить и родить Лиззи.
*****
В тот злосчастный день Гэлнор вернулся за ним в ледяную пустыню и в очередной раз спас, перенеся себя и бездыханного мага в замок эльфов.
Северус очнулся через три дня. Открыв глаза, он увидел над собой волшебный потолок из густой зеленой листвы. В комнате царил полумрак, но сфокусировавшись, Северус разглядел знакомый силуэт эльфа, спящего в кресле напротив кровати. Маг попробовал сесть, и, услышав шорох, Гэлнор сразу проснулся.
— Очнулся, — прошептал он с облегчением.
— Где Гермиона? Что с ней? — прохрипел Снейп, все еще пытаясь встать.
Эльф молниеносно оказался рядом и заставил его снова лечь в постель.
— Тебе надо лежать, ты еще слишком слаб, — твердо произнес он. — Эрэлли потребовались все ее магические силы, чтобы восстановить твоё разбитое сердце.
— Разбитое сердце…— как эхо повторил Северус. Воспоминания холодной волной накрыли мага, невыносимая боль, разорвавшая тогда его сердце, сжала душу.
— Мой ребенок…? — тихо спросил он.
— Все в порядке, — осторожно ответил эльф.
— А обряд посвящения? Вы провели его? Гермиона твоя …? — на последней фразе голос профессора дрогнул.
— Тебе пока еще рано так много разговаривать, — словно не услышав заданных вопросов, мягко сказал эльф. — Lor [2], — шепнул Гэлнор, и Северус погрузился в глубокий сон.
По-летнему яркое солнце заливало своим светом маленькую комнату, в которой спал мужчина. Один особенно озорной лучик скользнул по его лицу, заставляя проснуться. Северус огляделся и на этот раз в комнате никого не оказалось. Чувствуя себя совершенно здоровым и прекрасно отдохнувшим, он быстро поднялся. На кованом сундуке, стоявшем в изножье кровати, маг нашел свою одежду, а открыв маленькую дверь, обнаружил ванную комнату. Приведя себя в порядок, Северус решил найти Гэлнора и выяснить, что же произошло с Гермионой и ребенком.
Маг направился к выходу, но тут входная дверь неожиданно распахнулась, и в комнату вошел Гэлнор.
— Северус! Ты уже встал! Я так рад, что тебе лучше! — радостно воскликнул эльф, заключая Снейпа в объятия. От чего тот недовольно скривился и постарался как можно быстрее высвободиться, чувствуя себя чрезвычайно неловко от такого бурного проявления чувств, поэтому, придав своему голосу как можно больше равнодушия, холодно прервал друга.
— Я хочу знать, что произошло с Гермионой! Ты должен сказать мне правду! — он говорил довольно резко, но эльф сделал вид, что не заметил этого и, широко улыбнувшись, ответил:
— С Анта-элли все будет в порядке, пока она без сознания, но … —
Северус прервал его:
— Без сознания! И ты молчал! Ты усыпил меня в то время, когда она нуждается во мне! Ты…Ты… — Снейп выплевывал слова прямо ему в лицо, но эльф спокойно сносил нападки друга, понимая, что тому пришлось пережить. Он знал: лучше переждать бурю, чем пытаться бороться с ней. Северус, словно тигр, запертый в клетке, метался по комнате, и ему понадобилось все его самообладание, чтобы взять себя в руки. Наконец успокоившись, он подошел к эльфу и, глядя ему прямо в глаза, произнес нарочито сдержанным тоном:
— Где она? Я хочу ее видеть. Отведи меня, — Северус старался сохранить спокойствие, но лицо его побледнело, а в черных глазах плескалось отчаяние.
— Я должен рассказать тебе, что произошло после того, как мы перенеслись из Ардис Хэлгэайни.
Жестом пригласив мага присесть в кресло, Гэлнор уселся на маленький диванчик напротив и начал рассказ.
— Когда мы с Анта-элли оказались в замке, я почувствовал, что с тобой произошло что-то страшное. Если сказать точнее, то я совсем перестал тебя ощущать.
Снейп удивленно поднял бровь, но не произнес ни слова.
— Видишь ли, когда я передал тебе часть своей жизненной силы, спасая в Долине Озер, между нами установилась сильная ментальная связь и теперь я чувствую твои эмоции. — Увидев в глазах Северуса немой вопрос, эльф пояснил: — Вы называете это Долгом Жизни, только у нас есть свои особенности… Если эльф отдает свою силу для спасения чей-то жизни, то он начинает чувствовать эмоции спасенного. Поэтому, когда с тобой случилась беда, я почувствовал это.
— Этакий ангел-хранитель, — хмыкнул Снейп.
— Северус, не надо пытаться казаться хуже, чем ты есть, — укоризненно проговорил эльф.
Маг скривился, но промолчал, а Гэлнор продолжил:
- Поэтому когда я понял, что с тобой случилось что-то ужасное, я тут же перенесся в Ардис Хэлгэайни, оставив Анта-элли на попечение Эрэлли. Промедли я хотя бы мгновение — было бы уже слишком поздно, тогда даже сама Владычица не смогла бы помочь нам... Но этого не случилось, и все произошло так, как должно было произойти… Ты жив.
«Лучше бы я умер», — с горечью подумал Северус.
Словно прочитав его мысли, эльф горячо возразил: — Как ты можешь так думать? Как же Гермиона?
Услышав имя любимой, маг содрогнулся, почувствовав, как сердце сжалось в груди от охватившей его щемящей безнадежности.
— Я ведь знаю, как она тебя любит. А как только я понял, как сильно ты любишь ее… Никто больше не сможет встать между вами. Если бы не крайние обстоятельства, я никогда не согласился бы … на обряд посвящения.
Услышав эти слова, Северус изменился в лице и так сильно сжал подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев. Гэлнор молчал, возникшая пауза показалась Снейпу мучительно бесконечной.
— И что…? Обряд…? — губы Северуса подрагивали, выдавая чрезвычайное волнение.
— Обряд не был проведен, — мягко произнес эльф.
В этот момент Северусу показалось, что огромный осколок льда, намертво засевший в его душе, медленно плавится, наполняя его теплотой, заставляя его надорванное усталое сердце радостно биться.
— Как я уже понял, ты знаешь, что Анта-элли ждет ребенка, — улыбнувшись, продолжил Гэлнор. — Эрэлли сразу стало это ясно, и, конечно же, она не могла допустить, чтобы ее правнучка очнулась живой, но бесконечно несчастной эльфийкой. К тому же у нас не принято лишать ребенка отца. Владычица сделала всё, чтобы спасти Анта-элли и сейчас жизнь её в безопасности. Нужно только время, чтобы она вышла из того состояния в котором сейчас находится, и в этом только ты можешь ей помочь.
Северус тут же резко вскочил и направился к выходу, Гэлнору ничего не оставалось, как последовать за другом, указывая ему путь. Они долго шли по запутанным коридорам замка, пока не остановились у одной из дверей.
— Здесь.
Северус чуть помедлил, стараясь успокоить сердце, бешено колотившееся в груди. Наконец совладав с волнением, Снейп толкнул дверь и вошел в комнату.
Несмотря на то, что за стенами спальни был летний полдень, в помещении царил полумрак. Шелковые занавеси, закрывающие выход на веранду, прекрасно пропускали свежий, наполненный запахами летнего сада, воздух, но надежно защищали от яркого солнца. Единственным источником света здесь были свечи, стоявшие на прикроватном столике. Их теплое мерцание освещало девушку, лежащую на кровати. Копна каштановых волос обрамляла бледное, неподвижное, словно восковая маска, лицо. Лишь тень ресниц, трепетавшая на казавшихся прозрачными щеках, доказывала, что она еще жива.
Северус замер у входа, жадно разглядывая любимый образ. Он так долго не видел её. Он думал, что потерял её навсегда. Но уже через мгновение маг оказался около кровати и опустился подле нее на колени. Девушка будто застыла в своем гипнотическом сне, ее тонкие руки безжизненно лежали поверх шелкового покрывала.
— Ей холодно, — прошептал Северус, покрывая поцелуями маленькие ладошки, стараясь согреть ледяные пальцы. Он шептал ей слова любви, словно молитву, и просил вернуться из пустоты, которая поглотила её. Его измученное сердце болезненно сжалось, душа истекала кровью, сознание отказывалось воспринимать действительность. Его девочка лежит здесь на границе жизни и вечного сна: проклятый кристалл забрал её, выпил всю, не оставив ни капли. Северус глухо застонал, прижимая девичьи ладони к губам. Отчаянье поглотило его, боль в сердце нарастала и становилась еще нестерпимей, как вдруг он почувствовал тепло руки на своем плече, и тихий голос произнес:
— Она и твой ребенок живы, Северус, и это главное. — Голос эльфа звучал мягко, проникая в самые сокровенные уголки сознания, успокаивая и возвращая Северусу надежду.
***
Следующий месяц прошел, словно во сне. Маг и эльф устроили небольшую лабораторию рядом со спальней Гермионы. Там Северус пропадал бОльшую часть дня, варя зелья для поддержания жизни Гермионы и ребенка, обсуждая с эльфом все новые и новые способы вернуть ее из беспробудного сна. Правда, ни один из них пока не увенчался успехом, но они не теряли надежду.
Время, которое не занимали опыты, он проводил с Гермионой, рассказывая ей о своей прошлой жизни. О том, как проходят их с Гэлнором исследования. Иногда он ложился рядом, пытаясь согреть любимую своим теплом, тихонько гладя её волосы. Он клал руку ей на живот, надеясь почувствовать своего ребенка.
Бывало, он засыпал, и тогда ему снился один и тот же сон. Ему снилось ромашковое поле и маленькая девочка. Каждый раз она бежала к нему навстречу, а он подхватывал её на руки и прижимал к своей груди. Малышка молчала, лишь изредка поднимая лицо и долго смотря на него заплаканными глазами. С каждым разом девочка выглядела все более уставшей и болезненной, под ее глазами залегли темные тени, она стала бледной и перестала улыбаться. Место их встречи так же видоизменялось в соответствии с состоянием ребенка. Зеленая трава пожухла, радующие взгляд белые ромашки завяли, а по небу все чаще проплывали тяжелые свинцовые тучи. Эти сны так выматывали Северуса, что он едва мог стоять на ногах и если бы не восстанавливающее зелье, то вряд ли бы ему удалось нормально работать. Но о том, чтобы выпить зелье сна без сновидений маг даже не думал, ведь сны были единственным связующим звеном между ним и дочерью.
— Она умирает, Северус. Я больше не могу поддерживать в ней жизнь. Она устала, сгорела дотла.
Голос Эрэлли звучал бесконечно печально, и каждое слово тяжелым камнем падало прямо в душу, сдавливая сердце. Северусу стало трудно дышать, и он подошел к окну, изо всех сил стараясь сохранять показное спокойствие, хотя острая пульсирующая боль в груди становилась все нестерпимей.
— Ты должен её отпустить, Северус, — Владычица горестно вздохнула.
— Оставьте меня одного, — бесцветно произнес Снейп. Когда маг обернулся, он выглядел совершено опустошенным, лицо его осунулось и потемнело, а безжизненный взгляд потряс эльфов. Гэлнор сделал шаг вперед, желая в этот тяжелый момент поддержать друга, но Эрэлли удержала его.
— Мы сделали все, что было возможно, Северус. Анта-элли осталась в ледяной пустыне, она словно заперта в лабиринте своего разума, не находя выхода из башни.
— …заперта…своего разума…не видя выхода…, — бессвязно повторял зельевар, его рассеянный взгляд казалось, был обращен внутрь себя.
Гэлнор не выдержал, подбежал к Снейпу и слегка встряхнул его за плечи.
— Северус, приди в себя. Ты должен быть сильным, — только и смог выговорить эльф, когда слезы душили его.
Несколько секунд они стояли, обнявшись, объединенные общей скорбью. Потом Северус выпрямился, и осторожно высвободившись из объятий друга, тихо, но твердо произнес:
— Эрэлли, прошу вас подождать с решением. Я думаю, что смогу вернуть Гермиону.
Гэлнор шумно выдохнул, а Эрэлли печально смотрела на мага, словно у него помутился разум.
— Послушай, Северус, — нежно, будто разговаривая с ребенком, проговорила она, но Снейп перебил её:
— При всем моем уважении, я не могу с вами согласиться так просто взять и убить Гермиону и нашего ребенка, — он был слишком взволнован и зол, чтобы беспокоится о реакции эльфов. — Если Гермиона не может найти выход сама, я помогу ей.
— Но как?
— Вы забываете, что я все-таки волшебник, и в совершенстве владею легилименцией. Я проникну в разум Гермионы и помогу ей освободиться от власти кристалла.
Услышав это, лицо Гэлнора прояснилось, но Эрелли все еще недоверчиво взирала на мага, потом, словно взвесив все «за» и «против», она слабо улыбнулась.
— Возможно, ты и прав, Северус, хотя одной магией тут не обойтись… но вот если легилименцию подкрепить эльфийским заклинанием, то, надеюсь, нам удастся спасти Гермиону.
***
Всегда залитое ярким солнцем цветущее поле превратилось в пустыню, скованную вечным льдом. Лишь кое-где еще виднеются одинокие деревца, горестно тянущие тоненькие веточки к мрачному свинцовому небу. Всё вокруг скрыла серая пелена. Северус напряженно вглядывался сквозь туман, стараясь увидеть хоть что-то, что указало бы ему путь. Он уже потерял всякую надежду, бредя наугад, как вдруг увидел хрупкую фигурку, едва различимую в неясном мареве. Девочка стояла на вершине холма, и свирепый безжалостный ветер трепал её коротенькое легкое платье, развевал каштановые волосы, стараясь сбить с ног.
Северус поспешил к дочери. Оказавшись рядом, он бережно взял ребенка на руки, прижал к груди, укутывая ее своей теплой мантией, стараясь хоть как-то согреть продрогшее тельце. Девочка тихо всхлипывала, дрожа от холода.
— Девочка моя, все хорошо… все БУДЕТ хорошо. Я с тобой и не оставлю тебя, Лиззи, — Северус не знал, откуда он взял это имя, но ребенок тут же перестал плакать, и крепко обхватив ручками шею отца, затих.
— Лиззи, скажи, ты знаешь, где мама? Ты можешь провести меня к ней? — как можно более мягко спросил Северус.
— Да. Могу. Мамочка в башне за тем холмом, — ответила девочка, указывая направление. — Но она не может выйти. В комнате, где мама спит, нет дверей, — Лиззи опять тихо всхлипнула и еще сильнее прижалась к отцу. — Забери нас отсюда, папочка, здесь холодно и страшно, — жалобно попросила она.
Сердце Северуса болезненно сжалось.
— Конечно, Лиззи, я не оставлю вас здесь. А теперь нам надо идти, — произнес он как можно спокойнее и стремительно направился к башне.
***
Слезинка скатилась по щеке, оставив влажную дорожку… Это значит, что ты еще живая… Это значит, что тебе еще больно…
«Зачем Он приходит и зовет тебя, Гермиона? Зачем Он бередит твои раны, которые почти затянулись? Здесь со мной в пустоте тебе легче. Забудь о Нём, стань моей, растворись во мне. Разве ты не видишь, что я — это вечность, а Он лишь песчинка в огромной вселенной? Раздели со мною вечность, Гермиона»
Голос шептал беспрестанно, настойчиво, словно приторно сладкий мед, обволакивая разум, он лишал воли. Она уже почти сдалась, но Он все приходил и приходил, не давая погрузится в этот вечный, такой сладостный сон — сон-избавление. Он что-то говорил, целовал руки, согревал её своим телом.
Но зачем? Ей уже это не нужно.
«Просто отпусти. Отпусти меня. Не мучай. Я не знаю, кто ты… кто я… Ты зовешь меня Гермионой, но я почти не помню это имя. Боже, от твоих ласк так больно… жизнь — это боль, и я больше не в силах её терпеть».
Он шепчет и шепчет нежные слова, что-то говорит о любви, о ребенке...
«Доченька…дочка, как я могла забыть… Это ощущение тепла, оно не покидало меня даже в лютом холоде пустыни, даже когда кристалл сжигал душу дотла, ты была со мной, во мне, ты спасала меня. Доченька, как же я могла забыть о тебе, как я могла…»
По щеке катиться слезинка, значит — жива, значит надо бороться. Надо открыть глаза, надо вернуться…
Непроглядная абсолютная темнота. На расстоянии вытянутой руки только пустота и холодные камни — заперта. Выхода нет.
Как долго она здесь? Секунда? День? Месяц? Год? Вечность? Она не знает. Она заперта в кромешной темноте каменной тюрьмы — ни света, ни звука. Лишь изредка доносится детский плач и тихий шёпот. Он придает силы, удерживает от падения в непроглядную бездну.
— Он придет, он придет, папа нас не бросит, — голосок с каждым днем все слабее, но он дает надежду.
Гермиона устала и тихонько опустилась на каменный пол. Так холодно и одиноко, но ей уже все равно. Закрыла глаза, ведь так спокойней, так легко растворится… так легко… Вдруг безжизненную тишину разорвал страшный грохот, стены её темницы содрогнулись и кромешную тьму прорезал слабый лучик света. Гермионе не было страшно. Она с нетерпением вглядывалась во всё увеличивающийся проем в стене, через который в черноту её снов врывался живительный свет. Стена рухнула и в облаке осевшей пыли девушка увидела высокого мужчину в черных одеждах, мертвенно бледного, со взглядом пустым и холодным. Он был похож на демона вышедшего из ада. На секунду Гермиона забыла, как дышать. Он… Он…
— Северус… — выдохнула она, и упала в объятия любимого.
В этот миг остановилось движение планет: вселенная замерла, наблюдая как две души стали единым целым, прислушиваясь к биению двух сердец, слившихся в одно…
***
Ночь накрыла царство эльфов своим мягким покрывалом. На черном бархате неба засияли первые звезды, и золотая луна осветила белоснежный замок, окутанный нежнейшей пеной цветущих садов. Весь мир, казалось, наполнила безграничная тишина, вязкая, словно древесная смола. В ветвях деревьев смолкло пение птиц, и лишь легкое дуновение ветерка заставляло листву трепетать, нашептывая чудесную сказку. Нежный запах клевера, сладких медвяных трав и острый холодок мяты сплетались в пьянящий соблазнительный аромат волшебного леса. Но на берегу серебряного озера царила суета. Несколько десятков маленьких фей порхали над берегом, освещая собравшихся радужным светом своих крылышек. Эльфы в праздничных одеждах стояли, взявшись за руки, образуя круг, символизирующий бесконечность. В центре на площадке из белого мрамора стояли трое: молодая женщина, белокурый эльф и высокий мужчина в темных одеждах.
Эрэлли, а это была именно она, взмахнула рукой, и тут же зазвучала прекрасная музыка, полилась волнующая, немного грустная, но такая пленительная песнь эльфов. Круг разомкнулся, и в него вошла Гермиона. Все взгляды были прикованы к ней, но она видела только лишь его — того, кто ждал её около алтаря.
Северус не мог отвести взгляда от девушки — она шла к нему воздушно-невесомая и прекрасная, не стараясь скрыть радость в сияющих глазах. Платье из легкой муаровой ткани изменяло цвет при каждом её шаге, то становясь красным, как осенние листья, то зеленым, как луговая трава, то голубым, как яркое летнее небо. В волосах блестела серебряная диадема, усыпанная сверкающими, словно ночные звезды, драгоценными камнями. Когда невеста взошла на мраморную площадку и остановилась подле своего избранника, музыка смолкла, и Эрэлли начала обряд венчания.
Древние, как мир заклинания, звучали волшебной мелодией, соединяя навечно два любящих сердца, две жизненные дороги сплетая в одну. Новобрачные обменялись кольцами, и Эрэлли произнесла священные слова, символизирующие основу брака:
— Voronwe. Melme. Aire. [3]
На обручальных кольцах вспыхнули магическим огнем произнесенные слова, и над молодоженами засияли сотни крошечных огоньков. Опять зазвучала музыка, но на этот раз это был веселый зажигательный танец, и эльфы пустились в пляс.
Северус взял свою жену за руку и увлек в чащу леса, подальше от шума и суеты. Ему хотелось побыть с ней наедине, а это им не удавалось на протяжении последних нескольких недель.
***
После того как Гермиона очнулась, все закрутилось колесом. Северус при помощи Гэлнора беспрестанно варил зелья для восстановления сил и здоровья любимой — она была так слаба, что не могла подняться с кровати. Эрэлли постоянно сидела у постели правнучки, подпитывая её своей энергией, дабы ребенок мог нормально развиваться, не поглощая последние силы матери. И вот, наконец, настал тот день, когда Гермиона сама вышла к завтраку в Обеденный зал. Это было самое радостное событие за всё время, проведённое в замке эльфов.
После завтрака Эрэлли пригласила Северуса и Гермиону в свои покои, где состоялась длительная беседа. Владычица рассказала им, что для спасения ребенка ей пришлось вновь замедлить время, и за пределами замка прошел почти год. Эта новость расстроила Гермиону: её друзья, скорее всего, очень переживают из-за столь долгого их отсутствия. Но Эрэлли поспешила успокоить правнучку, она давно уже предупредила и Минерву, и Гарри о том, что и Гермиона, и Северус в порядке, но пока вынуждены пребывать в царстве эльфов. Владычица рассказала, что произошло после того, как они разрушили кристалл: темные эльфы и присоединившиеся к ним Пожиратели Смерти были уничтожены, а оставшиеся в живых укрылись в глубоких подземельях, и вряд ли они скоро услышат о них.
— А когда мы сможем вернуться? — задумчиво спросила Гермиона.
— Я думаю, что дней через десять твое состояние окончательно придет в норму, и вы сможете вернуться в мир людей, — голос Владычицы эльфов звучал немного печально, ей очень не хотелось расставаться со своей правнучкой. — Но знай, для тебя наш мир всегда будет открыт, Анта-элли.
Услышав это, Снейп недовольно скривился и неприязненно посмотрел на Эрэлли. Он уже готов был взорваться, и высказать всё, что он думает о наглости эльфов, как теплая ладошка Гермионы скользнула на его ладонь и нежно сжала пальцы. Северус взглянул на девушку: щеки её слегка порозовели, а в глазах играли озорные искорки.
— Северус, твое предложение остается в силе? — почти шепотом, словно желая, чтобы их никто не слышал, спросила Гермиона.
Маг недоуменно приподнял бровь — этот жест был так знаком – и Гермиона широко улыбнулась. Северус внимательно смотрел на свою возлюбленную, пытаясь понять, что же девушка имеет в виду. Вдруг лицо его прояснилось, он склонился, взял ее руку и легко коснулся кожи губами.
— Гермиона Джин Грейнджер, согласна ли ты стать моей женой? — голос Мастера зелий был тих и чуть охрип от волнения.
Несколько минут они сидели молча, не в силах отвести друг от друга пристального обжигающего взгляда. В нем было всё: безграничная любовь, всепоглощающая страсть и обещание быть навеки вместе. Мир вокруг них перестал существовать, сузившись до одного взгляда и губ любимого, жаждущих поцелуя. Северус поднялся, прижал девушку к себе, и она замерла, ощущая тепло сильного тела, чувствуя такой знакомый запах. Глаза Гермионы наполнились слезами, и она спрятала лицо в складках темной мантии. Прильнув как можно ближе, Гермиона никак не могла оторваться от него. Наконец, отступив на шаг, она взглянула на Северуса. Губы, обычно сжатые в язвительной усмешке, слегка дрожали.
Он ждал ответа. Гермиона нежно погладила его лицо, легонько коснулась пальцами губ, и тихо выдохнула «Да». И сразу в их вселенную вернулись звуки, цвета, солнечный свет и прочие раздражающие факторы в лице взволнованного Гэлнора, тут же набросившегося на них с поздравлениями и объятиями. Все время, пока между двумя влюбленными происходил почти беззвучный диалог, эльфы молча наблюдали за происходящим, боясь нарушить интимность момента.
Эрэлли с любовью смотрела на создавшуюся пару, радуясь от того, что её правнучка счастлива. А они стояли перед ней, взявшись за руки, такие разные и в то же время такие близкие друг другу.
— Северус, у меня есть к тебе одна просьба, — мягко произнесла Гермиона.
Маг внимательно посмотрел на неё, улыбаясь одними уголками губ.
— Я хотела бы вернуться в Хогвартс, будучи миссис Снейп. Ты не против, если наша свадьба пройдет здесь? — Гермиона затаила дыхание, ожидая ответа.
Северус привлек ее к себе, соглашаясь, и их губы снова встретились.
***
Два дня подряд над Хогвартсом бушевала непогода. Стонали от разъяренного ветра вековые деревья. Земля, небо — все смешалось в белой круговерти. Зима накрыла снежной шалью все окрестности. Лишь к утру третьего дня пурга постепенно стихла, и лес, завороженный чарами зимы, словно оцепенел в сказочном сне.
Гарри Поттер подошел к окну и замер, вглядываясь в белоснежную даль. Ученики, привыкшие внимать каждому слову своего знаменитого учителя, начали взволнованно переглядываться. По классу пронесся тревожный шепот. Вдруг Гарри резко развернулся, и на бегу давая студентам указания по самостоятельной работе, выскочил из класса.
Гермиона, опираясь на руку мужа, с трудом шагала по заснеженному лесу. Но вот деревья расступились, и перед их взором во всем своем великолепии возник Хогвартс.
— Мы дома, дорогой, мы дома, — на лице Гермионы заиграла счастливая улыбка.
— А вот и бесплатное приложение, — скривился Снейп, не удержавшись от язвительного замечания.
— Гарри! — радостно воскликнула Гермиона и бросилась навстречу другу.
Они долго стояли, обнявшись, пока сзади не послышалось: — Не соблаговолите ли отпустить мою жену, мистер Поттер, — прошипел Снейп.
Тот от неожиданности отскочил от девушки. Несколько секунд Гарри стоял как вкопанный, недоуменно переводя взгляд с Северуса на Гермиону и обратно.
— Вы что кол проглотили, мистер Поттер? — с плохо завуалированной издевкой поинтересовался Снейп.
— Гермиона…я… — промычал Гарри. — Это правда?
Гермиона была совершенно не готова к такому повороту событий, почему-то ей казалось, что Северус объявит об их женитьбе в более торжественной обстановке. Когда она выходила замуж за Северуса, она не думала, что он сразу измениться, но полагала, что женитьба сделает его более дружелюбным по отношению к Гарри. Гермиона нахмурилась.
— Лучше бы просто поздравили подругу, а не заставляли беременную женщину мерзнуть, — процедил сквозь зубы Северус, стараясь, чтобы жена не услышала его.
От этой новости лицо Гарри вытянулось, а Снейп, стоящий позади него, скорчил такую кислую мину, что Гермиона расхохоталась, и Гарри, наконец очнувшись от «летаргического» сна, бросился поздравлять молодоженов.
— Гарри, Гарри, — обессилено прошептала Гермиона, получившая в полном объеме порцию дружеских объятий. — Я очень устала. Проводи же нас, наконец, в замок.
— Надеюсь, мои апартаменты в подземельях свободны? — поинтересовался Северус.
— Да, сэр, — бодро отрапортовал Гарри.
Снейп довольно хмыкнул и уверено направился к замку, позволяя друзьям немного побыть наедине, дабы «герой волшебного мира» не взорвался от переизбытка чувств.
Вечером весь преподавательский состав Хогвартса собрался в кабинете директора. Всем хотелось из первых уст услышать историю Северуса и Гермионы.
Как только супруги вошли в кабинет, профессора бросились приветствовать своих коллег. Каждый посчитал своим долгом пожать руку Северусу, обнять Гермиону, а некоторые из представительниц слабого пола осмелились чмокнуть молодую ведьму в щеку. Когда эта бестолковая, по мнению Северуса, суета улеглась, и все расселись по своим местам, Гермиона начала рассказ. А Северус наконец-то смог расслабится — они в безопасности.
***
Думаю, на этом мы могли бы закончить наше повествование, но читателям будет интересно узнать, что случилось с другими участниками нашей истории за прошедший год, и что произойдет с ними в дальнейшем.
Прошло больше полугода после того, как Гермиона, Северус и эльф отправились в Ледяную пустыню. Аврорат проводил операции по уничтожению последних агрессивно настроенных темных эльфов и присоединившихся к ним Пожирателей.
В Хогвартсе начались каникулы, а от эльфов приходили лишь довольно скудные сведения о том, что Гермиона и Северус живы, но пока не могут покинуть владения Эрэлли.
Крам больше не мог находиться в школе магии в роли преподавателя ЗОТС и объявил об этом Макгонагалл. Та в свою очередь пригласила в замок Гарри и предложила ему эту должность. Гарри был очень удивлен, и уже хотел было отказаться, но директор предложила ему взвесить все «за» и «против», прежде чем ответить ей отказом, и он пообещал подумать.
Однажды вечером, вернувшись домой заполночь после выматывающего дня (его группа проводила зачистку на окраине Лондона, один из его людей был убит заклинанием темного эльфа, а сам Гарри ранен), он обнаружил Джинни, плачущую во мраке их спальни. Гарри обнял жену, и долго пытался выяснить, что же случилось. Когда, наконец, волшебница смогла справиться с потоком слез, он услышал в свой адрес море упреков о том, что он совершенно забыл о жене, что ему наплевать на нее, его интересует только его работа, что он даже не заметил того, что ее уже раздуло, как воздушный шарик. Гарри изумленно уставился на жену.
— Я беременна Гарри. Это уже заметно всем, кроме тебя, — и молодая женщина опять залилась слезами.
Вот тогда-то Гарри Поттер и решил покинуть свой пост в Аврорате и принять предложение Макгонагал, ради своей семьи. Через неделю все дела были улажены, и чета Поттеров переехала в дом в Хогсмиде.
Первое, что произнес Рон, очнувшись в палате Святого Мунго, было имя той, которую он любил и предал, а первое, что он увидел — заплаканные голубые глаза Лаванды Браун. Девушка на поверку оказалась не такой бездушной пустышкой, как о ней думали многие однокурсники. Узнав о том, что ее бывший возлюбленный находится в коме после проклятия, она бросилась к нему, несмотря на то, что многие в то время не верили в его невиновность. Через неделю Рон сделал девушке предложение, а она с радостью его приняла. Венчание прошло чрезвычайно скромно прямо в больничной палате, молодых обвенчал тот же старый волшебник, который в свое время связал узами брака Гарри и Джинни. Они же и были свидетелями на этой скромной и немного печальной свадьбе. Вскоре Рон был полностью оправдан Визенгамотом, и они с женой временно переехали к Гарри на площадь Гриммо.
Первое время Рону было нелегко. Несмотря на то, что все обвинения с него были сняты, он столкнулся с трудностями в устройстве на работу. Но вскоре и ему улыбнулась удача: профессор полетов мадам Хуч решила уйти на пенсию и заняться воспитанием внуков. Гарри Поттер, уже тогда занимающий пост преподавателя в Хогвартсе, предложил Минерве наилучшую, по его мнению, кандидатуру на эту должность — своего друга Рона Уизли. Он же ссудил Рону денег на покупку небольшого домика в Хогсмиде, который находился на одной улице с домом Поттеров.
Жизнь медленно, но верно входила в обычное мирное русло.
Пришла осень и наши герои стали отцами. Сын Поттеров Джеймс всего на месяц опередил своего двоюродного брата ХьюгоУизли.
Для полного счастья друзьям не хватала только одного — Гермионы.
Частенько засиживаясь у камина за шахматной партией, они вспоминали о годах, проведенных в Хогвартсе, о приключениях, выпавших на их троицу, о радостях и горестях, которые они преодолевали вместе. И если Рон немного побаивался встречи с подругой, то Гарри очень сильно ждал этой встречи и переживал за судьбу девушки.
Когда чета Снейпов вернулась в Хогвартс, все встало на свои места. Северус занял место Мастера Зелий, а Гермиона взяла длительный отпуск и продолжила свое образование. Через три года, закончив университет экстерном, она вернулась в школу и заняла должность профессора чар.
Снейп не был против общения своей жены с Гарри и Джинни, но его нелюбовь к семейству Уизли была непоколебима. И хотя получилось так, что купленный им дом в Хогсмиде находился как раз между домами Поттеров и Уизли, Рону было запрещено переступать порог дома Снейпов.
Женитьба не сделала Северуса ни более мягким, ни менее язвительным. Иногда Гермионе казалось, что мужа тяготит семейная жизнь, но все изменилось, когда одним летним жарким днем в жизни Северуса произошло чудо — у него родилась дочь. Более заботливого и любящего отца, казалось, не было на свете. Он не позволял жене вставать ночами к дочери, соскакивая с постели лишь только срабатывали сигнальные чары. Все свое свободное время он проводил с ребенком, забывая обо всем. Когда Лиззи подросла, он вернулся к своим опытам в домашней лаборатории, и теперь уже дочка проводила время рядом с папой, пристально наблюдая за магией процесса зельеварения.
Пока отец был занят в школе, Лиззи проводила время в компании своих лучших друзей Джеймса и Хьюго. Неразлучную компанию всегда можно было застать за новыми шалостями в одном из трех домов. Северусу постепенно пришлось смириться с присутствием в своем доме одного из семейства Уизли, а постепенно и остальные представители рыжеволосого семейства стали вхожи в их дом.
Когда же молодому поколению исполнилось по одиннадцать лет, им всем пришли письма из Хогвартса, и на сортировке Шляпа определила их в Гриффиндор. Так настало время приключений для нового трио, но это уже другая история.
[1] — дежавю — психологическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, однако это чувство не связывается с определённым моментом прошлого, а относится к «прошлому вообще».
[2] Lor – спи
[3] Voronwe. Melme. Aire. –Верность. Любовь. Вечность.
Конец.